Ставка на лидерство, командную работу и творчество позволили Аркадию Воложу создать крупнейшую поисковую систему в Рунете — «Яндекс». Теперь перед ним стоит выбор: превратить компанию в строгую и скучную, но масштабируемую структуру с регулярным менеджментом или продолжать движение в креативном хаосе

Когда в 1988 году был принят знаменитый Закон о кооперации, выпускник Института нефти и газа имени Губкина Аркадий Волож занимался исследованиями в области обработки больших объемов данных. Одновременно работал и учился заочно в аспирантуре. Безмятежное существование молодого аспиранта прервала бурлящая волна первых кооперативов. «Из райкома КПСС институт получил инструкцию: в соответствии с законом о кооперативном движении образовать кооператив, — рассказывает Аркадий. — Моего начальника вызвал директор института: видишь, такое вот дело, надо что-то решать. И начальник отдела решил: “Ну что ж, отлично — ты, ты и ты...”. Так я стал соучредителем одного из первых кооперативов».

Семечки в обмен на компьютеры
Не мудрствуя лукаво кооператив стал закупать семечки и поставлять их в Австрию в обмен на персональные компьютеры. Из компьютеров кооператоры делали автоматизированные рабочие места на отечественных предприятиях. Сам обмен происходил на основе чистейшего бартера: вагон семечек на вагон компьютеров. «Отечественные компьютеры были в то время размером с комнату, а первые персоналки легко умещались на столе, — вспоминает Волож. — Наши гиганты доходили в цене до нескольких миллионов долларов, а западные персоналки стоили, не помню точно, но около сорока трех тысяч рублей. Но про цены я знаю больше понаслышке — занимался я в кооперативе технической работой, отвечал за заливку и настройку компьютеров, я ведь на персоналках с 1984 года программировал».

Занявшись бизнесом, Волож забросил кандидатскую, оставив ее где-то на второй главе. Чтобы подтянуть квалификацию, он взялся учить английский. «Ко мне пришел учитель английского языка Роберт Стабблбайн, американец, тоже почти студент, на год младше меня, — и я увидел у него какие-то журнальчики по компьютерам. Естественно, спросил, а он отвечает: “Я вот тут собрался компьютеры поставлять в СССР”. — “Отлично, — говорю я, — мы тут тоже компьютерами занимаемся, давай с нами!”. Отвел его к руководителю кооператива. Но, к сожалению, там тогда ничего не склеилось. Зато получилось так, что через некоторое время мы стали работать с ним вдвоем. А он прекрасно знал русскую литературу, Пушкина наизусть читал. Так в 1989 году образовалась фирма. Партнер мой ходил по компаниям и продавал компьютеры, а я следил за спецификациями и прочим», — рассказывает Аркадий Волож.

Аркадий + Аркадий = Аркадия
«За пару лет работы с большими массивами данных мы поняли: чтобы хорошо искать в текстах, неплохо было бы вообще русский язык научиться понимать. В то время я был знаком с еще одним Аркадием — Борковским, который занимался компьютерной лингвистикой в Академии наук. Мы стали работать вместе. Так — из соединения идеи поиска в больших текстах и морфологии языка — родилась компания “Аркадия”, — вспоминает Волож. Первым продуктом новой компании стал классификатор изобретений объемом почти 10 мегабайт. Заказ получили от Института патентной информации, набрали небольшой коллектив программистов. Чтобы расширить рынок, программу упаковали в дискеты и стали продавать как коробочный продукт. Покупали его преимущественно научно-исследовательские институты и организации, занимавшиеся патентоведением. Рыночные реформы не прошли для «Аркадии» даром — предприятиям стало не до патентов. Зато бизнес CompTek процветал — первые банки, биржи и финансовые спекулянты закупали персоналки вагонами, начиналось строительство новых сетей связи, и компания занялась дистрибуцией сетевых технологий. Тогда и было принято решение сделать «Аркадию» одним из департаментов CompTek. «Мы подумали и решили, что хватит держать людей на голодном пайке, давайте лучше считать их всех отделом программирования компании CompTek. Несколько программистов стоят недорого для богатой компьютерной компании, а технологию поиска было оставлять жалко, и мы стали думать, чтобы еще такое поиндексировать», — рассказывает Аркадий Волож.

Одним из тех «голодающих» программистов, кто с начала 90-х жил на скромные софтверные продажи, был Илья Сегалович, когда-то сидевший с Воложем за одной партой в физматшколе. «Я всегда восхищался его антрепренерским замахом, — вспоминает сейчас Сегалович. — Мы пересеклись с Аркадием случайно, и я сказал ему: “Знаешь, я ведь тоже программист, может, у тебя найдется для меня место? Чего вы там, кстати, делаете?” — “Ну, поиск”. — “Господи, ерунда-то какая! То ли дело у нас, интегральные уравнения второго рода, геофизика, пересчет полей. Ну да ладно”».

Проработав год над совершенствованием кода, Сегалович собрался в США. «Технологии тогда почти что и не было. Код плохо понимал морфологию, время запроса было не очень. Но Аркаша — человек хитрый, он как чувствовал, что нельзя было проект из рук упускать! Да и бизнес пошел, деньги появились, помню, мы однажды заключили девяносто контрактов за три дня! Тогда мы подружились с Институтом проблем передачи информации, с Юрием Дерениковичем Апресяном (академик РАН, один из виднейших специалистов в области структурной лингвистики и теоретической семантики. — “Эксперт”). Он возглавлял, возможно, лучшую в стране команду лингвистов. Мы купили у них словарь, с ним надо было что-то делать. Кто может? — кругом посмотрели, и Аркадий сказал мне: “Давай!”. И на меня свалилась та работа, которая как-то сразу увлекла, и совсем расхотелось куда бы то ни было уезжать. Я плотно занялся морфологией, лингвистикой, стал писать поисковую часть», — говорит Сегалович. Между тем единственным автором «Яндекса» Сегалович себя не считает, говорит, что начиная с некоторого момента появились другие разработчики (Михаил Маслов, Дмитрий Тейблюм, Сергей Ильинский, Леонид Бровкин).

«В 1995 году мы наконец подключились к Интернету, и всем сразу стало понятно, что надо для него что-то делать. И уже к 1996-му мы дописали “Яндекс”, чтобы он работал в Сети», — продолжает рассказ Сегалович. « Мы сделали “Яндекс” с простым намерением продемонстрировать наши революционные технологии, — подхватывает Волож. — Окончательно поискового робота мы сделали уже в 1997-м и тут же проиндексировали весь российский Интернет».

Одной из самых любимых сказок в компании и по сей день остается история названия. Официальная версия происхождения такова. Среди пользователей операционной системы Unix, в которой работали тогда многие профессиональные программисты, была популярна традиция называть продукты «yet another» и далее какое-то слово, характеризующее программу. Согласно официальной легенде, Илья Сегалович придумал название Yet Another Index, сокращенно Yandex, а Волож, желая подчеркнуть русскость новой программы, предложил поставить в начале русскую букву «Я» — так и родился Яndex.

Брак по расчету
К 1999 году «Яндекс» занимал по популярности в Интернете четвертое-пятое место. Битва за посетителей (на языке интернетчиков — за хосты и клики) становилась все ожесточенней. Еще в 1996 году возник поисковый сайт Rambler — один из старожилов Рунета, созданный группой инженеров Института биохимии и физиологии микроорганизмов РАН. Кроме «Рамблера», за внимание первых российских интернетчиков бились порталы List и Mail, а также еще один поисковик — Aport. Как раз с ним «Яндекс» и делил тогда четвертое-пятое место.

Тогда Волож все еще оставался генеральным директором CompTek, который был одним из основных российских поставщиков сетевых решений. Но стало ясно, что Интернет это уже не забава, и надо было выбирать между CompTek и «Яндексом». К тому же «Яндексу» нужны были деньги, а рисковать деньгами CompTek не хотелось. Поэтому Волож взялся искать для «Яндекса» стратегического инвестора.

Для поиска 1999 год был самым подходящим временем. В мире раскручивалась фондовая лихорадка высокотехнологичных компаний, инвесторы во всем мире как ненормальные бросились вкладывать в интернет-фирмы, сканируя все возможное пространство, в том числе и российский рынок, находившийся вочном состоянии. И хотя в 1999 году российский Интернет был микроскопическим (по данным Rambler, насчитывалось 2,2 млн пользователей, а объем рынка интернет-рекламы не превышал 2 млн), деньги в интернет-компании вкладывались немалые, и многие не устояли перед ами.

Поисковик «Апорт» с двумя другими популярными порталами Rus и Omen был куплен за 25 млн долларов ведущим российским альтернативным оператором связи Golden Telecom. (Правда, по итогам 2001 года Golden Telecom произвел переоценку собственного интернет-бизнеса, оценив все купленные интернет-активы всего в 1 млн долларов.)

Поддался на уговоры инвесторов и «Рамблер». Он получил инвестиции от альянса «Русских фондов» и Orion Capital Advisors Limited, продав им контрольный пакет.

Только Волож не хотел продаваться полностью. У него было два ключевых требования к потенциальному партнеру: сохранить контроль над компанией за собой и выручить побольше денег за миноритарный пакет.

«В 1999 году мы встречались практически со всеми лидерами российского интернет-рынка, и на одной из выставок — где-то в сентябре — я познакомилась с Аркадием и его командой, — рассказывает Елена Ивашенцева, партнер инвестиционного фонда Baring Vostok Capital Partners (BVCP). — На фоне остальных участников, с которыми я общалась, эта компания выгодно отличалась тем, что была очень открытая и прозрачная, у нее было четкое представление о своих сильных сторонах. В тот момент у ребят был только поиск, зато было понимание, что в поиске они самые сильные, а все остальное они готовы строить и развивать».

На тот момент годовой доход «Яндекса» составлял порядка 70 тыс. (!) долларов. Большую их часть компании приносили продажи поискового движка, оформленного в программу. Однако ведущие оки Рунета уже начинали торговать рекламой на своих сайтах, тем же занялся и «Яндекс». Бизнес-модель только-только начинала вырисовываться, и казалось, что она будет единой для всех оков рынка. Значительные фиксированные затраты на разработки и техническую инфраструктуру, небольшие переменные — на оплату труда программистов — и «продажа» посетителей портала крупным рекламодателям. В Baring понимали, что бизнес-модель Интернета только складывается, а значит, рекламный бизнес в Сети в ближайшие годы начнет бурно расти. При этом фонд не считал необходимым требовать контрольный пакет или вмешиваться в тактическое управление компанией. В общем, они друг другу подошли. В 2000 году сделка была оформлена официально: 35,7% в компании обошлись BVCP примерно в 5 млн долларов. «Волож смог противостоять напору инвесторов, он удержался и не продал всю компанию, не стал распыляться, а сделал ставку именно на поиск, он придумал слоган “Найдется все!”, он хорошо позиционировал свою компанию, он все сделал правильно!» — вспоминает о тех временах тогдашний директор «Рамблера» Игорь Ашманов.

Креативный хаос
«Когда взял чужие деньги, неудобно сидеть сложа руки. А когда что-то начинаешь делать, неудобно делать плохо», — объясняет Волож. Поначалу компания справлялась с ростом, стараясь сохранять хребет привычных устоев: нанимали преимущественно друзей, потом знакомых, затем знакомых знакомых — и так далее. Ресурс роста «Яндекса» как семьи был исчерпан к 2004 году. «Мы поняли, что в таком режиме, делая все по-старому, мы уже не можем расти дальше и при этом сохранять управляемость. И тогда началась большая перестройка. Появились люди, которых не знаешь в лицо. Мы начали делать структуру. Раньше все были соседи по комнате, теперь сидим в разных зданиях. Иногда бывает, что я иду по коридору, и кто-то со мной здоровается, и приходится просто мило улыбаться в ответ», — говорит Аркадий.

Впрочем, само обновление компании проходило, скорее, под флагом здравого смысла, нежели по книжкам теоретиков управления. Во многом именно поэтому привыкание к новому образу жизни протекало не столь уж болезненно. «В 2000 году, когда мы только начали развивать менеджмент, программисты никак не могли понять, зачем нужны менеджеры, — рассказывает Елена Колмановская. — Они считали, что менеджер — это тяжелая обуза, паразит на их трудовом теле. Но вот прошел год, здравый смысл стал одерживать победу, и программисты так привыкли к новой схеме, что по любому поводу уже сами восклицали: “Ну все, я так больше не могу, где менеджер этого проекта?!”». Схожим образом рождалась и структура компании: она стала результатом небольшого разговора между Аркадием Воложем и молодым управленцем Дмитрием Ивановым, пришедшим в компанию в 2003 году из Фонда эффективной политики.

«Митя меня спросил, со сколькими людьми мне удобно работать напрямую. Я ответил: ну, где-то с семью. Отлично, говорит он, значит, сделаем семь департаментов. А они уже будут работать с остальными», — рассказывает Волож. Дальше — больше. Каждого сотрудника определили в одно из семи направлений — управление проектами, разработки, эксплуатация, коммерция, маркетинг, бухгалтерия и utilities — то есть отдел поддержки, куда вошли секретари, водители и уборщицы. А систему управления приняли близкую к матричной: каждый сотрудник работает в рамках своего функционального направления, но по мере необходимости принимает участие в любых проектах, где только может потребоваться его компетенция. По оценкам Воложа, такая система может выдержать до пятисот человек штата (сейчас в «Яндексе» около трехсот).

Однако даже при значительном росте формализации и структуризации всех процессов, когда менеджеры работают согласно ежеквартальным планам, а программисты ориентируются на бюджеты, компания сохраняет дух свободы, или, как предпочитает говорить Сегалович, «наше общее чувство прекрасного». Это первая и, возможно, одна из самых главных черт «Яндекса» как команды — ь к свободе и самовыражению. «Мы ориентируемся на это чувство всегда! Я не знаю, можно ли это вообще говорить, но такого количества бардака, как у нас, быть может, нигде нет и никогда не было. Но очень хочется надеяться, что мы от него такие гибкие, свободные и, надеюсь, креативные», — рассуждает Илья. «“Яндекс” сегодня — это очень креативная инновационная компания, которая действительно живет в хаосе, но из этого хаоса она производит блестящие идеи и продукты, которые востребованы рынком», — соглашается Елена Ивашенцева. В этом кроется одно из его противоречий. С одной стороны, у «Яндекса» как у современной компании, которая работает с западными инвесторами, есть все черты «цивилизованности». Компания ведет строгую отчетность, занимается планированием, решения принимает в рамках management board и совета директоров. С другой стороны, каждое решение может быть оспорено, подвергнуто сомнению или остракизму, авторитеты нередко не признаются, при этом может быть нарушено не одно правило, присущее традиционной бюрократической машине. Тут проявляется еще одно качество компании, которое удерживает чаши весов в состоянии равновесия, его в «Яндекс» привнес сам Волож. «Когда мы начинали работать с американцами в CompTek, я научился у них одной важной вещи, — рассказывает Аркадий. — Мы должны ать в команде, но ать на результат. У некоторых бизнес понимается как а с нулевой суммой. Если я что-то выиграл, кто-то обязательно проиграл. На самом деле бизнес — это а с ненулевой суммой, это всегда создание чего-то нового, что приносит выгоду всем. Взялись вместе работать А и Б, и от сотрудничества у них родился добавочный продукт — в этом магия бизнеса. Бизнесмен — это тот, кто способен увидеть, где это новое может появиться. А бизнес-переговоры — это о том, как эту добавленную стоимость поделить». «Внутри компании есть этот дух, что они делают коллективное дело, нет авторитарного принятия решений в ущерб кому-то, — делится впечатлениями Елена Ивашенцева. — Я считаю, что это одна из ключевых причин того, что “Яндекс” настолько успешен: он — результат коллективного творчества».

Продавцы слов
Лидерство в области поиска помогло компании определиться с новой бизнес-моделью. Ею стала контекстная реклама. Если изначально все интернет-компании ориентировались только на баннерную рекламу, то сегодня доходы приносят медийная и контекстная реклама. Медийная реклама — это баннеры, размещаемые на сайтах. Контекстная реклама устроена несколько сложнее: рекламодатель платит поисковой системе или системе контекстной рекламы за то, что та вместе с результатами поиска или каким-либо текстом выводит на экран его рекламу, релевантную словам в поисковом запросе или в самом тексте. В прошлом году, будучи практически монополистом на рынке контекстной рекламы, «Яндекс» получил доход в размере 35,6 млн долларов (из них 80% принесла именно контекстная реклама), объем прибыли составил 13,6 млн долларов. Всего в 2005 году, по оценкам экспертов, оборот рынка интернет-рекламы составил около ста миллионов долларов, из которых около сорока миллионов долларов (120% роста по сравнению с 2004 годом) контекстной рекламы и еще 60 млн — медийной (71% роста). Сто миллионов — это пока всего лишь 2% от общего рекламного рынка РФ. «Пока в России на каждого пользователя Интернета приходится лишь около пяти рекламных долларов — по сравнению более чем со ста двадцатью в США», — говорит Волож. Такой разрыв и заставляет его верить в будущее российской интернет-рекламы, а значит, и в будущее «Яндекса».

Ставка компании на контекстную рекламу оправданна. Три лидера российского рынка — «Яндекс», «Рамблер» и Mail — борются за внимание одной аудитории, деньги они получают из разных источников. И если «Рамблер» и «Мэйл» бьются примерно за одних и тех же рекламодателей — крупные компании с большими рекламными бюджетами, — то «Яндекс», наоборот, держится за счет небольших оков, способных потратить на рекламу хотя бы 20–30 долларов в месяц. Эффект достигается за счет того, что таких компаний в России можно найти десятки тысяч.

Между тем «Яндекс» развивает не только сервисы для простых интернетчиков. Предмет особой гордости Воложа, о котором он может говорить часами, — технологичность рекламной системы «Яндекс.Директ». На ее развитие разработчики компании тратят огромные силы. Общая модель «Яндекс.Директ» — аукционная система, в которой чем больше вы предложите за клик, тем выше будет находиться ваше объявление. Однако вы платите «Яндексу» лишь тогда, когда после показа вашей рекламы на страничке поиска клиент перешел на ваш сайт. Поэтому основная задача «Яндекса» — сделать так, чтобы повысить вероятность переходов по показываемой рекламе. Например, функция автофокусировки позволяет рекламодателю точнее попадать в целевую аудиторию. Предположим, вы продаете поездки в санаторий на минеральные воды и покупаете у «Яндекса» показ вашей рекламы на это словосочетание. Однако система замечает, что «минеральные воды» ищут и желающие поправить свое здоровье, и просто поклонники минеральной воды. Тогда система начинает показывать ваше объявление в том случае, когда люди ищут «санаторий», «лечение» или «аэропорт», но исключает его показ, когда в поиске присутствуют «офис», «питьевая» или «рынок».

Переварить миллионы
Естественно, что «Яндекс» все больше и больше интересует инвесторов. Первый возможный источник инвестиций — крупнейший в мире поисковик Google. Когда эта компания открыла офис в России, по рынку тотчас же пошли слухи, что Google готова купить российский поисковик. Другой вариант продать компанию — выход на биржу. Мало кто сомневается, что компании удастся хорошо провести IPO. Ведь спрос западных портфельных инвесторов на бумаги российских хайтек- и медийных компаний до сих пор не удовлетворен. Об этом говорит хотя бы феноменальный успех размещения акций Rambler Media на лондонской бирже AIM весной прошлого года. Компания с уровнем EBITDA 1,97 млн долларов и оборотом около 12 млн долларов выручила тогда за 26% почти 40 млн.

По рынку ходят слухи, что инвестбанкиры частенько захаживают к Воложу и предлагают разместить «Яндекс» на бирже еще дороже, с неплохой премией. При таких оценках (см. «Сколько может стоить “Яндекс”»), удивляет, что сам «Яндекс» продаваться ничуть не намерен: деньги компании пока не нужны, уверяет Волож. «Бизнес чрезвычайно прибыльный, и компании даже не удается все инвестировать в развитие. Поэтому приходится выплачивать дивиденды акционерам», — соглашается Елена Ивашенцева. Baring Vostok Capital Partners пока не намерен расставаться со своей долей, а Елена очень сомневается в том, что сделка с Google вообще возможна: «По нашему одиннадцатилетнему опыту работы в инвестициях обычно мы больше зарабатываем, когда продаем компанию на публичных рынках, а не “стратегам”. Что касается Google, он не купил китайский поисковик Baidu, не купил сервис Skype, Google вообще не купил массу других интересных компаний. До сих пор они покупали не бизнесы, а команды разработчиков».

Вместе с тем «Яндекс» и не сможет переварить сотни миллионов долларов инвестиционных вливаний. «Несколько десятков миллионов для компаний весовой категории “Яндекса” или Mail имеют смысл, они уже сейчас планируют и осваивают бюджеты такого размера. Но освоение бОльших сумм может превратиться в простое разбазаривание», — считает Игорь Ашманов. «Расти быстрее в пять-десять раз — значит загубить компанию, — говорит Волож. — Что делать-то с этими деньгами? Купить еще серверов на тридцать миллионов долларов? Поднять зарплату в десять раз?»

Окончательное решение руководства компании пока не известно, да и сам Аркадий не хочет много говорить про IPO. Перед ним стоят другие проблемы.

Стальная дисциплина или хаосмос творчества?
Может ли компания, живущая в условиях «креативного хаоса», динамично расти, сохраняя и управляемость, и яркую идентичность одновременно? Сегодня «Яндекс», как говорит Волож, каждый день решает, чем он «не занимается» — компании не хватает людских ресурсов. Но если «Яндекс» рассчитывает на ежегодный рост доходов в полтора-два раза и при этом хочет оставаться лидером рынка, ему предстоит решить проблему роста. Среди топ-менеджмента компании нет ни одного человека с управленческим образованием, ей остро не хватает грамотных проектных менеджеров. «Порой мне кажется, что командный принцип — их сила и одновременно главная слабость. Ввести сегодня в эту команду единомышленников нового сильного человека извне на уровень топ-менеджмента и миддл-менеджмента очень тяжело», — говорит Елена Ивашенцева. Впрочем, теоретики управленческой науки поспорили бы с тем, что у компании нет иного пути, кроме как усиливать формальные процедуры. Так, сейчас весьма популярен неологизм Chaordic Leadership, предложенный американским исследователем Д. Хоком; в первом слове соединены понятия «хаос» (chaos) и «порядок» (order). Согласно Хоку, слово это подразумевает «самоорганизующиеся, самоуправляемые, изменчивые, нелинейные, сложные организмы, сообщества или системы». В условиях постиндустриального уклада «хаосмос», или хаотический порядок в организации, может стать залогом стратегического успеха, считают апологеты нового менеджмента.

Бремя выбора, как бы то ни было, сейчас лежит на Аркадии Воложе. Для многих он остается парадоксальной личностью: наши собеседники поочередно называют его то очень авторитарным лидером, то безудержным демократом. По-видимому, творческий склад этого человека позволяет ему совмещать в себе сразу две эти черты. Сам же он уверен, что сумеет превратить «Яндекс» в нечто самостоятельное. Естественно, всегда существует риск ошибки, но было бы опрометчиво забывать, что в хаосмосе «Яндекса» все еще заключен немалый потенциал. Ведь, как любил говаривать Мао Цзэдун, «велика смута в Поднебесной. Положение благоприятное».

Сколько может стоить «Яндекс»
Один из популярных подходов к оценке стоимости компании — по мультипликаторам доходности и прибыли, на основе сравнения исследуемой компании со схожими бизнесами. Простор для сравнения, к сожалению, очень узок. «Яндекс» можно сравнить разве что с российским холдингом Rambler Media, успешно вышедшим на лондонскую биржу AIM (14,82 млн долларов, или 69% дохода, ему в 2005 году принес Интернет), и с китайским поисковиком Baidu, разместившимся на NASDAQ в середине 2005 года. Поскольку текущая прибыль Rambler Media составляет 2,38 млн долларов, сравнить с ним можно по соотношению цены и общего дохода (P/S). Капитализация Rambler Media последний месяц в среднем колебалась вокруг 400 млн долларов, доход за 2005 год 21,4 млн — таким образом, P/S равен 18,7. Сейчас только контекстная реклама приносит «Яндексу» миллион долларов в неделю, это как минимум 52 млн к концу года, и еще 20% медийной рекламы — в сумме около 62–65 млн. Так что цена компании с учетом P/S, равного 18,7, составит к концу этого года около 1,2 млрд. Если сравнивать «Яндекс» с Baidu, придется учесть специфику интернет-рынков Китая и России. Текущий P/E (стоимость на прибыль) китайского поисковика — 268, капитализация — 2,69 млрд долларов. P/E для точности оценки следует скорректировать с несколькими факторами: соотношение аудиторий Интернета двух стран, доля рынка компании и популярность страны среди фондовых инвесторов. Интернет-аудитория Китая — около 130 млн человек, в России (к концу 2006 года) — примерно 30 млн, доля рынка Baidu — около 40%, «Яндекса» — около 60%. Наконец, внимание инвесторов к китайскому рынку явно завышено, поэтому следует ввести поправку на перегретость в размере 1,5. Таким образом, корректирующий коэффициент для P/E равен 130/30 * 0,4/0,6 * 1,5 = 4,33, а P/E для «Яндекса» составит 268/4,33 = 61,9. Исходя из средней для компании нормы прибыли в 37% и дохода к концу года в размере 65 млн, капитализация «Яндекса» составит 0,37 * 65 * 61,9 = 1,489 млрд.

Инф. expert